Статский советник Евграф Тулин [сборник] - Георгий и Ольга Арси

то покажите. Его Императорское Высочество устроит справедливый суд. Зло будет наказано и правда восторжествует!»

Больше не нашлось ни одного, кто бы попросил суда. Видимо справедливости в этот день было больше, чем достаточно. Четыре дня простоял Пугачёв в Сатке. После первого дня больше не вешал. Гонцы ускакали во все направления собирать народ в мятежное войско. Тяжёлые вести доходили до городка. Якобы генерал Михельсон развернул отряд и направляется вновь к Сатке, узнав, что там ставкой стоит Пугачёв.

Глава 17 Тайный выезд на Урал

Прибыв на доклад, Тулин немедля был допущен к начальнику сыскной части Струкову. Евграф всё подробно и красочно доложил, вместе с выводами и предположениями. Коллежский советник его внимательно и не перебивая выслушал.

– Значит, концы на Урале запрятаны. Вот как получается. Надо ехать на Урал, Евграф Михайлович. Надо ехать. До конца задуманное и начатое необходимо довести. Собирайся в дорогу. Доложу сегодня же обер-полицмейстеру. А там на его решение. Но, думаю, что он меня поддержит. Дело государственное и не терпящее отлагательств. Шутка ли – фальшивомонетчики! Вернее, даже и не подходит это слово к ним. Здесь всё гораздо сложнее, милостивый государь. Получается, что где-то, в уральском городке, который и на карте Российской империи не виден вообще, золотые империалы чеканят. Причём старой чеканки. Сколько же у них золота должно быть? Да и откуда станки и прочие устройства? Это уже пахнет не только незаконной чеканкой монеты, а государственным преступлением. Подрывом основ трона и империи. Что касается поиска этой дамы, ряженой маркизы д, Альвейдром, со всеми её фамилиями, то это и без вас в розыск будет подано. Главное сейчас – империалы. Скорее всего, его высоко превосходительство, московский обер-полицмейстер, будет просить у министра внутренних дел особых полномочий для вас. Понимаю, что у вас на носу венчание, но что поделать. Ничем помочь не могу. Придётся перенести день венчания. День вам на сборы. Места далёкие. До Самары на поезде доберётесь. От Самары до Уфы железнодорожного сообщения ещё нет, только в планах. Так что через Башкирию придётся перекладными. День вам на сборы и вперёд. Что скажете? Кого возьмёте с собой? – закончил свой долгий монолог Струков.

– Что мне сказать? Совершенно нечего. Сегодня соберусь. Поеду домой, предупрежу Ольгу Владимировну. Возьму Кротова. Вечером прибуду к вам, получу дополнительные распоряжения и вперёд. Какое прикрытие посоветуете?

Струков задумался и вдруг оживился и предложил: «Трудно дать совет. Там торговля и коммерция не подойдёт. Места своеобразные, все друг друга знают. Коммерция тоже особая, всё больше рыба, пушнина, лес да всякий камень. Поезжайте вы на ревизию. У них там в городке, если мне память не изменяет, заводишко имеется. Пушечные лафеты выпускает и снаряды для нужд армии. Раньше частный был, сейчас казённый. Лет шестьдесят назад император Александр I их посетил. После этого жизнь у них наладилась. Домны поставили, рельсовые пути проложили. Заказы для армии определили. Вам эта тема хорошо известна по тульскому оружейному заводу. Два года назад, при расследовании дела о секте скопцов, вы многому в артиллерийском деле нахватались. Генерал Бестужев-Рюмин Василий Николаевич, начальник императорского оружейного завода в Туле, вам лично знаком. Об генерал-лейтенанте фон Нотбеке, инспекторе оружейных и патронных заводов империи, вы достаточно наслышаны. Так что, если будет необходимо, прикроетесь этими двумя известными фамилиями и их расположением к вам. До вечера постараемся выправить документы на ревизоров от инспекции оружейных и патронных заводов за подписью фон Нотбека. Проедете по всей Башкирии с комфортом и непременным уважением, как государевы люди. Не розыск, а отдых!».

– Мысль, Николай Никифорович, неплохая. Только ревизором я ещё не был, даже и не знаю, с чего начать? – совершенно серьёзно заявил Тулин.

– Это очень просто быть ревизором. Вспомните комедию господина Гоголя: «Настоящий ревизор» и всё получится. Пейте, гуляйте, берите взятки по мелочам. В общем – отдыхайте. Насчет мздоимства, я, конечно, шучу! Главное, дело сделайте, разберитесь, кто и где чеканит государственные империалы в этих местах. Если сможете, то орден Святого Станислава третьей степени вам обеспечен. Конечно, самый младший и первый в иерархии, из восьми орденов, но с чего-то же надо начинать.[127] Да и пенсия в восемьдесят шесть рублей не помешает. Так что, готовьте петлицу под золотой крест. Да и Кротову твоему обещаю серебро: «За беспорочную службу в полиции».[128] Так что надеюсь на вас.

– Спасибо, Николай Никифорович, – ответил Евграф.

– Не ерничай. Всё, нечего болтать более. Поеду докладывать, медали и ордена выбивать и документы выправлять. Чай не пьём, нет времени. До вечера, – с этими словами, Струков встал и начал собирать бумаги для доклада обер-полицмейстеру Москвы.

Тулин, не прощаясь, вышел. Затем нашёл Кротова, сообщил ему решение начальника сыскной части. Тот особо не удивился и они оба направились по домам, готовиться в розыск, на Урал.

Следуя на нанятом извозчике домой на съемную квартиру, мысли сыщика были заняты только одним. Предстоящим объяснением с графиней. Прибыв и поднявшись на второй этаж доходного дома, Евграф, с некоторым внутренним колебанием, вошёл в квартиру. На встречу, с весёлым лаем, бросилась японская собачка Сиба-Ину. Подошла Ольга Владимировна.

– Наконец-то ты появился, Евграф. Ужин, наверное, уже остыл, – сказала Ольга, встречая его.

Она улыбнулась, обняла и поцеловала сыщика. Евграф, сняв верхнюю одежду, прошёл в гостиную. На столе располагались приборы на двоих, сухое французское вино и лёгкие закуски.

– Я уже заждалась тебя. Что там у вас нового произошло? Как продвигается дело об убийстве ювелира? Всё-таки какой ужас. Убили не в чём не повинного человека – уточнила Ольга Владимировна.

– Некое странное дело образовалось. Не совсем он уж и не виноват, – ответил сыщик и рассказал ей последние новости по делу.

Через некоторое время разговор перешёл на семейные проблемы. Они мирно расположились за столом с бокалами вина. Рядом попрошайничала собачка.

– Ты знаешь, дорогой, я подготовила список приглашённых на наше венчание. Думаю, что учла всех. Посмотри, может кого-то забыла. Много гостей с Тулы и Венёва, – сказала девушка передовая список Евграфу.

– Список хорош. Много добрых и весёлых гостей. Только вот нельзя ли перенести это мероприятие на месяц? Мы же ещё не объявляли официальную дату венчания. Никто не знает нашего решения, – сконфуженно уточнил Евграф.

– На месяц? Почему? Ты что, передумал, Евграф Михайлович! – удивлённо спросила графиня.

– Конечно, нет! Не говори глупостей. Я же люблю тебя. Просто Струков настаивает на поездке на Урал, Она займет месяц. Отказать ему я никак не могу. Тем более, он уже подал мою фамилию московскому обер-полицмейстеру. Жаль обижать старика. Его снимут, если это дело не распутать. Возраст у него очень близок к отставке. Желающих на эту должность много. Завистников и недоброжелателей у него еще больше. Давай перенесём? – уговаривающее, ответил Евграф.

– Да ну, Евграф, это совершенная глупость. Мы можем решить всё сами, напрямую с обер-полицмейстером. Я попрошу отца. Не забывай, что я графиня Бобринская. Направят другого человека.

– Так-то это так. Однако Струкову это не поможет. Его снимут, если он сейчас не распутает дело. Кроме того, как я ему скажу об этом, мы же старые друзья! – удручённо ответил Евграф.

– Надо больше беспокоиться о себе. Тебе давно пора занять место начальника сыскной части. Ты способен и все тяжкие и известные преступления распутал ты. Если и снимут Струкова, просто займёшь его место. А старику выбьешь дополнительную пенсию и хорошее выходное пособие. Кроме того, будешь его уважать на протяжении жизни и помогать, – строго проговорила девушка.

– О чем ты говоришь, Ольга? Где же твои принципы? Так же нельзя. Раньше подобных взглядов за тобой не водилось, – ответил раздосадованный Евграф.

Разговор в этот вечер был долгим. В результате, Ольга Владимировна заперлась у себя в комнате и пообещала, что как только Евграф покинет Москву, она немедленно убудет в Италию, в Сан-Марино. Возвращение её будет долгим, а может быть и невозможным. Размолвка продолжалась до глубокой